#Happy_Birthday_Communist
Продолжение «твикса». После того, как коммунист старой школы
Вячеслав Захаров с охватившей его истерикой покинул кафетерий Макдональда, он, сидя в своей московской элитной квартире на Малой Филёвской, задумывал коварный план, чтобы проучить «проклятого американского капиталиста», посмеявшимся над ним, бывшим членом ЦК КПСС!
Пройдя в гостиную, Захаров снял трубку латвийского проводного телефона VEF TA-68 белого цвета с дисковым номеронабирателем и механическим звонком с регулятором громкости. Он стал названивать своим старым друзьям коммунистам, предлагая им выступить единым фронтом против «разлагающего пролетарское пищеварение» кафетерия господина Макдональда. В итоге, сформировалась группа товарищей в составе
Геннадия Зюганова,
Валентина Рылова,
Вячеслава Зверева,
Вячеслава Чернышева,
Артёма Жирнова-Ильинского,
Владимира Колмыкова,
Дмитрия Сосулина,
Валентины Зимницкой,
Валерия Москвичёва,
Виктории Сальниковой,
Александра Наточия,
Владимира Семёнова,
Никиты Сазонова,
Андрея Болконского и
Александра Соколова.
Позвонив по телефону бывшему сотруднику отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС Геннадию Андреевичу Зюганову, Захаров своим «левым полушарием» случайно нажал на кнопку громкой связи. Когда Зюганов своим «голосом несгибаемого борца» громко сказал «Алё!», у Славика чуть шары не выкатились.
В обеденное время группа товарищей направилась к кафетерию Макдональда с красными флагами, плакатами с лозунгами, которые гласили: «Нет – американским капиталистам на улицах Москвы!», «Вернуть советский общепит – самый гурманный в мире!» Но их ждала досада, кафетерий был закрыт, а на стеклянной двери висела табличка: «Сегодня, 31 января, ваш весельчак и любитель котлет устроит праздник одному очень пылкому клиенту. Поэтому, чао, бэби!»
– Вот уж не ожидал! – разозлился Захаров.
– Ничего, Слава, – подбодрил Зюганов и похлопал его по плечу, – капиталисты от нас никуда не уйдут, ведь славой овеяны наши дела, а значит, докричимся до них, что они больше не посмеют закрываться. Товарищи! – обратился Зюганов к остальным – Давайте все вместе, дружным пионерским хором прокричим: «Макдональд, выходи!»
– Макдональд выходи! – прокричали в голос коммунисты.
— Подлый трус! Активнее, товарищи, активнее!
— Выходи, подлый трус!
– Компот на колу не променяем! – вновь скандировал Зюганов.
И тут, они почувствовали усталость от долгого стояния и первые признаки заболевания горла от сильного мороза. Они обиделись, что никто не услышал их «горячие призывы». С опущенными головами они притопали к «скромному советскому жилищу» – кирпичной «девятине» для партийных бонз. Захаров достал ключ из своего серого драпового пальто с меховым воротником, поковырялся несколько минут в замочной скважине, поникше осуждая «предательски-несправедливое время», и, наконец, открыл железную дверь.
Оказавшись на пороге своей квартиры, Захарову почудился тёмный силуэт клоуна в проёме гостинной – он завизжал от страха, словно маленький поросёночек, выскочил обратно в подъезд и запер дверь на ключ.
– Слава, Слава! Что ты делаешь? – с улыбкой недопонимания спросил Зюганов.
Захаров надул щёки, вытаращил глаза, приставил к губам указательный пальчик правой руки и...
– Тс-с-с-с! Т-ш-ш-ш-ш! – прошипел Захаров, словно сдувшийся красный первомайский шарик, что у него голос осип. – Та-а-ам... Та-а-а-м... Там кто-то есть...
– Домушники? – предположил Валентин Рылов. – К моему партийному товарищу
Владимиру Гнедкову пробрались на дачу. Бюст Сталина из чистого золота утащили, проклятые! Как они его могли только незаметно вынести?
– А вы звонили в милицию? – вдруг спросил 19-летний Сашенька Наточий.
– Какая милиция... Ты в какой стране живёшь? – стыдливо-депрессивно ответила Виктория Сальникова.
– Но ведь в нашей стране самая народная... — надулся, как мыльный пузырь, Дмитрий Сосулин.
– Наинароднейшая милиция! – дружно добавили Андрюша Болконский и Саша Соколов.
– И это так, – под видом всезнайки добавил юный Никитка Сазонов.
– Фразёрство... Фразёрство... – занудно стужившись простонал Артём Жирнов-Ильинский, словно дворянин с кустистыми бакенбардами эпохи Николая I на вечерней полемике в салоне усадьбы.
– Та-а-ак! – громко вмешался Зюганов. – Все склоки прекратить! Сейчас как никогда мы должны соблюдать дисциплину, держать единство! Мы переживаем сейчас напряжённый момент: либо воры – приспешники дикого капитализма – растащат богатства социализма, завоёванные в годы упорной борьбы и труда товарищем Захаровым, либо мы остановим этот беспредел! Товарищи, ведь мы помним ту легендарную песню:
Мы-ы-ы — коммунисты,
Пра-а-а-авдой сильны своей.
А вот ещё, товарищи! – Поднял указательный палец запевала головной колонны «подпольных коммунаров»:
С какой не глянешь стороны,
Моя страна − моё богатство.
Мы перед Родиной равны
И утвердили наше братство.
Мы все живём одной судьбой,
И нам в одном строю равняться.
Но есть у коммуниста
Преимущество такое −
Всегда в атаку первым подниматься!
Остальной состав группы товарищей начал хором и с капелькой ностальгии подпевать своему чичероне, но их стариковско-мальчишеское пение прервала открывшаяся со скрипом, обитая красной кожей, соседняя дверь.
— Это ещё что за Хор Второго дома Старсобеса?! — вышла
пожилая бабуля, вдова одного из членов бюро Московского горкома КПСС.
— Ванюша не может усну-у-у-ть! — прозвучал истерически-умоляющий голос
молодой матери, которая находилась за кадром.
Открылась другая дверь соседней квартиры.
— Если я ещё раз услышу эту дрянь, я милицию вызову! — выбежал, словно сорвавшийся с цепи доберман,
50-летний плешивый сантехник.
— Спокойно, товарищи, спокойно! — начал размахивать ладонями Зюганов, и с примирительными нотками закончил. — Мы всего лишь импровизировали.
Плешивый сантехник зашёл обратно в свою квартиру и захлопнул дверь.
— Спектакль, тьфу! — плюнула бабулька и закрыла за собой раздирающую психику дверь.
— Товарищи! Пора! — Зюганов выхватил из набедренной кобуры пистолет системы Маузера. — Слава, открывай!
Захаров в спешке открыл дверь, группа товарищей ворвалась в квартиру.
— Сопротивление бесполезно! — Зюганов выстрелил в потолок, побелка превратила его пальто с шапкой-ушанкой в муку.
Вдруг зажглась ослепляющая коммунистов люстра.
— Ве-е-е-е-й! — радостно прокричал Дональд Макдональд.
Красавицы Московского Дома моделей справились на отлично:
первая красавица выстрелила конфетти,
вторая протяжно продудела дудкой-язычком, а
третья, шаловливо улыбаясь, принесла имениннику торт с горящими свечками. Группа товарищей разинула рты.
— Ну что, Захаров-бэби, я решил устроить тебе сюрприз по случаю твоего Happy Birthday, — сказал с улыбкой Дональд. — Ха-ха-ха! Пока вы шли на свой коммунистический протест, я позвонил своему итальянскому другу Пиноккио, который при помощи своего золотого ключика сумел открыть твою квартиру. Особенно мы посмеялись с вашего пения в подъезде, ха-ха-ха!
Придя в себя, Захаров закрыл свой рот, а его товарищи так и стояли с разинутыми ртами. Он пришёл в ярость.
— Идиоты! Что вы стоите, как бараны на новые ворота?! Вы разве не видите, что он творит? Это кража со взломом!
— Единственное, ради чего мы сюда пришли, Захаров, так это украсть твой гнев, — сказала
солистка левацкой группы металлистов.
— Захаров, твоя квартира — самый настоящий музей с ценными экспонатами. А это та самая бронзовая птица? — потянулся своими влажными ладонями к статуэтке еврейский юноша
Вася Сивопляс.
— Оставь мою птицу в покое! Идите вы все к чёрту и пляшите у него на сковородке!
Вася дёрнулся, набрал ртом воздух и стоял, как бурундук, смотрящий на орешек. Известный любитель чизбургеров и колы, — Дональд Макдональд, — умилялся с этой картины, а особенно с возбуждающегося пенсионера, не имеющего больше союзного значения.
Захаров продолжил.
— Я не могу поверить... в такое! Вы же состояли в ленинском комсомоле — и продались?! Макдональд, я раскусил твою капиталистич...
Неожиданно Дональд вытащил из кармана гамбургер и засунул его в открытый рот Захарова. Старичок держал в зубах Биг Чикен Бургер Грибной с вытаращенными глазами и мычал что-то невнятное.
— Знаешь, за пределами теорий и идеологий, бедные дети всегда становятся счастливыми, когда получают гамбургер. Вон, посмотри на этого
комсомольца-отличника, как он с аппетитом кушает мой фирменный картофель фри, макая ломтики в кетчуп. Смотри-смотри! Он уже берёт Двойной Гранд Де Люкс. — Сделав короткую паузу, он посмотрел с улыбкой на мальчика. — И уж точно ни один взрослый, будь то коммунист или капиталист...
К Захарову подошла
четвёртая модель и надела ему красный колпак с золотыми звёздочками, словно это были звёзды Героя. Макдональд продолжал свою речь.
— ...Не может отказаться от сочного гамбургера. Ведь вкусная пища и счастье не зависят от политических убеждений! — В зале раздались смех и аплодисменты, ведь Дональд Макдональд гениально и с юмором показал неуяизвимость своего аргумента. — А сейчас давайте просто повеселимся! Музыка! Фарандола!
Группа товарищей взялась за руки, Макдональд вынул гамбургер изо рта Захарова, взял за руку старика, модели также взялись за ручки и пустились в хороводный пляс. После весёлого праздничка, группа товарищей разошлась по домам, а Захаров сидел один с грустным лицом в колпачке. Он так утомился после танца вокруг накрытого стола, что Дональд Макдональд запечатлил этот момент щелчком своего фотоаппарата «Кэнон». Конец.
#Happy_Birthday_Communist
Продолжение «твикса». После того, как коммунист старой школы
Вячеслав Захаров с охватившей его истерикой покинул кафетерий Макдональда, он, сидя в своей московской элитной квартире на Малой Филёвской, задумывал коварный план, чтобы проучить «проклятого американского капиталиста», посмеявшимся над ним, бывшим членом ЦК КПСС!
Пройдя в гостиную, Захаров снял трубку латвийского проводного телефона VEF TA-68 белого цвета с дисковым номеронабирателем и механическим звонком с регулятором громкости. Он стал названивать своим старым друзьям коммунистам, предлагая им выступить единым фронтом против «разлагающего пролетарское пищеварение» кафетерия господина Макдональда. В итоге, сформировалась группа товарищей в составе
Геннадия Зюганова,
Валентина Рылова,
Вячеслава Зверева,
Вячеслава Чернышева,
Артёма Жирнова-Ильинского,
Владимира Колмыкова,
Дмитрия Сосулина,
Валентины Зимницкой,
Валерия Москвичёва,
Виктории Сальниковой,
Александра Наточия,
Владимира Семёнова,
Никиты Сазонова,
Андрея Болконского и
Александра Соколова.
Позвонив по телефону бывшему сотруднику отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС Геннадию Андреевичу Зюганову, Захаров своим «левым полушарием» случайно нажал на кнопку громкой связи. Когда Зюганов своим «голосом несгибаемого борца» громко сказал «Алё!», у Славика чуть шары не выкатились.
В обеденное время группа товарищей направилась к кафетерию Макдональда с красными флагами, плакатами с лозунгами, которые гласили: «Нет – американским капиталистам на улицах Москвы!», «Вернуть советский общепит – самый гурманный в мире!» Но их ждала досада, кафетерий был закрыт, а на стеклянной двери висела табличка: «Сегодня, 31 января 1992 года, ваш весельчак и любитель котлет устроит праздник одному очень пылкому клиенту. Поэтому, чао, бэби!»
– Вот уж не ожидал! – разозлился Захаров.
– Ничего, Слава, – подбодрил Зюганов и похлопал его по плечу, – капиталисты от нас никуда не уйдут, ведь славой овеяны наши дела, а значит, докричимся до них, что они больше не посмеют закрываться. Товарищи! – обратился Зюганов к остальным – Давайте все вместе, дружным пионерским хором прокричим: «Макдональд, выходи!»
– Макдональд выходи! – прокричали в голос коммунисты.
— Подлый трус! Активнее, товарищи, активнее!
— Выходи, подлый трус!
– Компот на колу не променяем! – вновь скандировал Зюганов.
И тут, они почувствовали усталость от долгого стояния и первые признаки заболевания горла от сильного мороза. Они обиделись, что никто не услышал их «горячие призывы». С опущенными головами они притопали к «скромному советскому жилищу» – кирпичной «девятине» для партийных бонз. Захаров достал ключ из своего серого драпового пальто с меховым воротником, поковырялся несколько минут в замочной скважине, поникше осуждая «предательски-несправедливое время», и, наконец, открыл железную дверь.
Оказавшись на пороге своей квартиры, Захарову почудился тёмный силуэт клоуна в проёме гостинной – он завизжал от страха, словно маленький поросёночек, выскочил обратно в подъезд и запер дверь на ключ.
– Слава, Слава! Что ты делаешь? – с улыбкой недопонимания спросил Зюганов.
Захаров надул щёки, вытаращил глаза, приставил к губам указательный пальчик правой руки и...
– Тс-с-с-с! Т-ш-ш-ш-ш! – прошипел Захаров, словно сдувшийся красный первомайский шарик, что у него голос осип. – Та-а-ам... Та-а-а-м... Там кто-то есть...
– Домушники? – предположил Валентин Рылов. – К моему партийному товарищу
Владимиру Гнедкову пробрались на дачу. Бюст Сталина из чистого золота утащили, проклятые! Как они его могли только незаметно вынести?
– А вы звонили в милицию? – вдруг спросил 19-летний Сашенька Наточий.
– Какая милиция... Ты в какой стране живёшь? – стыдливо-депрессивно ответила Виктория Сальникова.
– Но ведь в нашей стране самая народная... — надулся, как мыльный пузырь, Дмитрий Сосулин.
– Наинароднейшая милиция! – дружно добавили Андрюша Болконский и Саша Соколов.
– И это так, – под видом всезнайки добавил юный Никитка Сазонов.
– Фразёрство... Фразёрство... – занудно стужившись простонал Артём Жирнов-Ильинский, словно дворянин с кустистыми бакенбардами эпохи Николая I на вечерней полемике в салоне усадьбы.
– Та-а-ак! – громко вмешался Зюганов. – Все склоки прекратить! Сейчас как никогда мы должны соблюдать дисциплину, держать единство! Мы переживаем сейчас напряжённый момент: либо воры – приспешники дикого капитализма – растащат богатства социализма, завоёванные в годы упорной борьбы и труда товарищем Захаровым, либо мы остановим этот беспредел! Товарищи, ведь мы помним ту легендарную песню:
Мы-ы-ы — коммунисты,
Пра-а-а-авдой сильны своей.
А вот ещё, товарищи! – Поднял указательный палец запевала головной колонны «подпольных коммунаров»:
С какой не глянешь стороны,
Моя страна − моё богатство.
Мы перед Родиной равны
И утвердили наше братство.
Мы все живём одной судьбой,
И нам в одном строю равняться.
Но есть у коммуниста
Преимущество такое −
Всегда в атаку первым подниматься!
Остальной состав группы товарищей начал хором и с капелькой ностальгии подпевать своему чичероне, но их стариковско-мальчишеское пение прервала открывшаяся со скрипом, обитая красной кожей, соседняя дверь.
— Это ещё что за Хор Второго дома Старсобеса?! — вышла
пожилая бабуля, вдова одного из членов бюро Московского горкома КПСС.
— Ванюша не может усну-у-у-ть! — прозвучал истерически-умоляющий голос
молодой матери, которая находилась за кадром.
Открылась другая дверь соседней квартиры.
— Если я ещё раз услышу эту дрянь, я милицию вызову! — выбежал, словно сорвавшийся с цепи доберман,
50-летний плешивый сантехник.
— Спокойно, товарищи, спокойно! — начал размахивать ладонями Зюганов, и с примирительными нотками закончил. — Мы всего лишь импровизировали.
Плешивый сантехник зашёл обратно в свою квартиру и захлопнул дверь.
— Спектакль, тьфу! — плюнула бабулька и закрыла за собой раздирающую психику дверь.
— Товарищи! Пора! — Зюганов выхватил из набедренной кобуры пистолет системы Маузера. — Слава, открывай!
Захаров в спешке открыл дверь, группа товарищей ворвалась в квартиру.
— Сопротивление бесполезно! — Зюганов выстрелил в потолок, побелка превратила его пальто с шапкой-ушанкой в муку.
Вдруг зажглась ослепляющая коммунистов люстра.
— Ве-е-е-е-й! — радостно прокричал Дональд Макдональд.
Красавицы Московского Дома моделей справились на отлично:
первая красавица выстрелила конфетти,
вторая протяжно продудела дудкой-язычком, а
третья, шаловливо улыбаясь, принесла имениннику торт с горящими свечками. Группа товарищей разинула рты.
— Ну что, Захаров-бэби, я решил устроить тебе сюрприз по случаю твоего Happy Birthday, — сказал с улыбкой Дональд. — Ха-ха-ха! Пока вы шли на свой коммунистический протест, я позвонил своему итальянскому другу Пиноккио, который при помощи своего золотого ключика сумел открыть твою квартиру. Особенно мы посмеялись с вашего пения в подъезде, ха-ха-ха!
Придя в себя, Захаров закрыл свой рот, а его товарищи так и стояли с разинутыми ртами. Он пришёл в ярость.
— Идиоты! Что вы стоите, как бараны на новые ворота?! Вы разве не видите, что он творит? Это кража со взломом!
— Единственное, ради чего мы сюда пришли, Захаров, так это украсть твой гнев, — сказала
солистка левацкой группы металлистов.
— Захаров, твоя квартира — самый настоящий музей с ценными экспонатами. А это та самая бронзовая птица? — потянулся своими влажными ладонями к статуэтке еврейский юноша
Вася Сивопляс.
— Оставь мою птицу в покое! Идите вы все к чёрту и пляшите у него на сковородке!
Вася дёрнулся, набрал ртом воздух и стоял, как бурундук, смотрящий на орешек. Известный любитель чизбургеров и колы, — Дональд Макдональд, — умилялся с этой картины, а особенно с возбуждающегося пенсионера, не имеющего больше союзного значения.
Захаров продолжил.
— Я не могу поверить... в такое! Вы же состояли в ленинском комсомоле — и продались?! Макдональд, я раскусил твою капиталистич...
Неожиданно Дональд вытащил из кармана гамбургер и засунул его в открытый рот Захарова. Старичок держал в зубах Биг Чикен Бургер Грибной с вытаращенными глазами и мычал что-то невнятное.
— Знаешь, за пределами теорий и идеологий, бедные дети всегда становятся счастливыми, когда получают гамбургер. Вон, посмотри на этого
комсомольца-отличника, как он с аппетитом кушает мой фирменный картофель фри, макая ломтики в кетчуп. Смотри-смотри! Он уже берёт Двойной Гранд Де Люкс. — Сделав короткую паузу, он посмотрел с улыбкой на мальчика. — И уж точно ни один взрослый, будь то коммунист или капиталист...
К Захарову подошла
четвёртая модель и надела ему красный колпак с золотыми звёздочками, словно это были звёзды Героя. Макдональд продолжал свою речь.
— ...Не может отказаться от сочного гамбургера. Ведь вкусная пища и счастье не зависят от политических убеждений! — В зале раздались смех и аплодисменты, ведь Дональд Макдональд гениально и с юмором показал неуяизвимость своего аргумента. — А сейчас давайте просто повеселимся! Музыка! Фарандола!
Группа товарищей взялась за руки, Макдональд вынул гамбургер изо рта Захарова, взял за руку старика, модели также взялись за ручки и пустились в хороводный пляс. После весёлого праздничка, группа товарищей разошлась по домам, а Захаров сидел один с грустным лицом в колпачке. Он так утомился после танца вокруг накрытого стола, что Дональд Макдональд запечатлил этот момент щелчком своего фотоаппарата «Кэнон». Конец.
