Кого добавил в друзья и на кого подписался Алексей Раймов. Новые подписчики.

Для оперативного получения новой информации добавьте эту страницу в закладки. (На компьютере Ctrl+D)

Статусы пользователя:

Открытые анкетные данные Раймова Алексея:

«Полнолуние»

l

Тьма ноябрьской ночи немым покрывалом
упала на крыши деревенских домов. Где-то там, над землёй, луна кочевала, лаская верхушки промозглых холмов. В эту тёмную ночь в глухом поселении можно было учуять витающий страх. Каждый житель деревни был подвержен волнению и беззвучной молитве на бескровных устах.

В одном маленьком доме, где свеча издыхала, где семья кузнеца отошла уж ко сну, озорное дитя до сих пор хлопотало – то был маленький мальчик, что крался к окну. Он бесшумно вылез из спящего дома, поправил на поясе отцовский кинжал, а родителям мальчик ни единого слова о том, что за Зверем идёт, не сказал. Ведь вот уж как месяц безжалостный хищник из деревни таскает невинных детей. Они для него – любимая пища, и с каждой добычей он становится злей.

Ужасающий вой прокатился из леса, воро́ны взлетели, разбив небосвод. Мальчишке недавно стукнуло десять, но он храбро шагнул в объятья темнот...

ll

Снег предательски громко хрустел под ногами, луна освещала когти сосен и ив, снежинки сверкали во тьме жемчугами – в этот миг жуткий лес стал безумно красив. А звёзды мерцали таинственным блеском, точно очи людей, погибших давно. Теперь их глаза любуются с неба, освещая дороги, где могильно темно.

Околдованный этой живописной картиной, мальчуган не услышал хруст быстрых шагов. Блеснули клыки, словно острые льдины, и злые глаза, что алы, как кровь. Но взлетевший меж веток встревоженный ворон оторвал мальчишку от пут спе́шных дум. В этот миг, в обороте, его юному взору предстал страшный волк, наделавший шум.

Широкая пасть со свирепым оскалом, налитые гневом и жаждой глаза. Тёмно-серая шёрстка и зубы, как скалы, и неистовый вой, что пугает леса.
Умолкло вдруг сердце дремучего леса, в руке у мальчишки заискрился кинжал. Волк помчался вперёд, страшней адского беса, а через пару секунд бездыханно упал...

Горячая кровь растопила сугробы и змеёй  стекала вдоль могучих стволов. Острие кинжала торчало меж рёбер, унеся людоеда в омут сумрачных снов. А мальчишка лежал под ветвями осины, зажимая укус на шее рукой. Ещё пара мгновений – и покинут уж силы, и отправится Воин на вечный покой.

Но он отомстил за родную сестрёнку, которую волк в прошлый раз утащил. Мальчишка отправится следом вдогонку, прямиком в глуби́ны забытых могил...

lll

Одной ночью кузнец, чьих детей утащили, вышел плакать луне на заснеженный двор. Его разбитое сердце все ныло и ныло, и ничто не изле́чит эту тяжкую хворь.
Из ограды деревьев, что вздымались у чащи, вышел белый, как снег, испуганный волк. Кузнец думал, что сон, но зверь настоящий. Он хотел закричать – крик в горле умолк.
А волк тот украдкой приблизился к дому, печально взглянул в глаза кузнеца, а после завыл, так горько и томно, что у всех, кто услышал – заныли сердца.

Когда грустная песня вся вышла наружу, зверь мигом исчез в предутренней тьме, а кузнец с удивлением тогда обнаружил, что плачет надрывно сквозь сдавленный смех.

И всё вспоминает очи белого волка, – голубые, ну точно бесценный агат. Голубые глаза. И печали в них столько...

Как у сына,
пропавшего
месяц
назад...

prince of thorns

Art by loputyn

«Возмездие»

Он изгнанный принц, лишённый всех званий, гонимый народом и своим Королём. Он блуждающий зверь, что страдает от раны – её не прижечь даже адским огнём.

Так плутал он недели в пустынных долинах, приютивших в себе таинственный мрак. Страдал от проклятий, хоть и не был повинен. Его болью пронизывал каждый сделанный шаг.

Разве принц виноват, что влюбился в служанку? Что вскоре зачал с ней внебрачно дитя? Тогда он всё скрыл, играя в молчанку, и тем самым навлёк на себя гнев Короля.
И однажды вернувшись в родные покои он увидел любимую с кинжалом в груди. Где-то в ней погиб нерождённый ребенок, и принц, в одночасье, остался один.

А безумный Король, (дядя юного принца), свалил на племянника свою же вину. Он ведал: теперь его власть укрепиться, да обхватит собой и народ, и страну.

Тот изгой скитался, словно горестный призрак. Без чувств, без любви, не от мира сего. Так бы он и бежал от заклятой отчизны, но намедни в дороге встретил Его...

ll

Тьма сгустилась над принцем и ледяным поцелуем оторвала его от пут мрачных дум. Судьбоносная встреча, чей конец неминуем, заглушил всего мира назойливый шум.

Обольстительный демон, соблазнившись печалью, явился пред принцем в ненастной ночи́. Ужель это сон? Ведь не кажется явью эти алые очи, что ярче свечи.

– Эх, бедный юнец! Как жестоко! Жестоко! Вас пре́дали все без слов, без суда! Но знаете, принц мой, "око за око". Кто пришёл к вам с мечом, тот падёт от меча! Ведь явился я к вам со спасеньем, защитой, дабы истина тронула людские сердца! Чтоб глаза Короля и его жалкой свиты обратились в невидящий взгляд мертвеца!

– В моём сердце таится чернильная мгла. Прощенья, любви – не осталось. Лишь жажда возмездия, да щупальца зла, и безмерная, демон, усталость...

– Так склонись предо мной и прими силу тьмы, силу бездны, где благому нет места. А крики лжецов вовек станут немы, как крики твоей, принц, невесты...

И склонился принц перед демоном но́чи, но разве можно его в этом винить? Если в сердце нет жизни, ни счастья, ни мо́чи, если нет больше тяги любить? Все монстры, чудовища, кровожадные звери, что коротают во злобе свой век, – все они, когда-то, как принц могли верить, но, увы, в них погиб человек.

А демон ласково ладони на плечи с улыбкой немой опустил:

– Возмездие, принц мой, нас с вами излечит, а обидчиков пасть хладных могил... Моё имя, кстати, таково: Люцифер. Предо мной в страхе стелится тьма. Я божественный Ангел... и мстительный зверь,

а ты, принц,

отныне –

Чума...

prince of thorns

«Игра сестёр»

I

В роскошном поместье, где царствует темень, где в тени́стом саду блуждает туман, проживает семейка уже долгое время, богатые люди из рода дворян.

В той строгой семье росла девочка Лира – шаловливый ребёнок двенадцати лет: глаза оттенка голубого сапфира, а волосы точно бaгря́ная медь. Она любила наивные сказки, любила гулять в заросшем саду, и шить из шёлка цветные повязки, да радовать ими родную сестру.

Лира с сестрой порой убегали всё дальше, всё глубже в зачарованный лес. Ведь только вне дома сестёр не ругали, не кричал во весь голос разъярённый отец.
Арила – сестра, нежно гладила Лиру, согнувшись с ней вместе под пледом ветвей:
– С тобой, сестрёнка, против целого мира, мы будем сражаться до скончания дней.

К утру находил их опечаленный папа, и вёл со слезами обратной домой. А Лира всё думала: почему же он плачет? Почему он вечно крикливый и злой?

Она также не знала почему старый доктор навещал её каждый мучительный день, и показывал старое детское фото, где они с Арилой взобрались на пень. Потом он давал голубые пилюли и вдруг сестра исчезала теперь, как будто разум её обманули, и на фото ныне лишь Лира и пень. 
А отец убеждал, что Арила погибла, мол, прошло уже долгих, тяжёлых шесть лет. И вёл дочурку к ней на могилу, где под толщей земли таился скелет.

Однако Лира не верила папе, не верила доктору и столичным врачам. Арила есть! Она это докажет. Докажет слепым и упрямым очам.

II

Догорали свечи у зашторенных окон, а Лира шептала украдкой сестре:
– Не бойся, Арила, отвяжется доктор, закончатся муки в сыром декабре.
Ведь скоро с отцом уезжаю в столицу, там врач сыграет со мною в игру, и после, сказал он, я смогу веселиться, и папа не будет уж более груб.

Как она называлась? Увы, я забыла. Странно, ведь помнила только вчера... Ах да, Арила, «лоботомия»!

Вот так зовётся та чудна́я игра.

freed

«ego sum a interfectorem»

Луч полной луны пробрался сквозь шторы и дланью небес коснулся лица. Душит смрад темноты, но всё кончится скоро и мой взгляд обратится во взгляд мертвеца. Ведь убийца напротив всё скалится, воет, хочет зубы вонзить мне в бледную грудь.

Только Я и Убийца – нас в комнате двое. Я безмолвно молюсь, чтоб его не спугнуть.

Его пытливые очи точно тёмная бездна, что приютила в себе полу́ночный мрак. Даже пламень луны в зеницах исчезла, ибо свет его самый безжалостный враг.
Оскал на лице острее всякой рапиры, и многих он этим остриём загубил. За улыбкой мотив чарующей лиры прямиком усыпляет в пасть холодных могил.

Я его последняя и главная жертва. Ту дорогу из кро́ви он шёл лишь за мной. Все те совершённые им жуткие зверства – гранитные ступени за моей головой.

Ну что ж, я готов. Пусть буйствуют тени, пусть ликуют демоны беспокойных ночей. Мой обдуманный выбор никто не изменит, не оторвёт мой взгляд от бесстрастных очей.

Тот убийца напротив всё скалится, воет. В свое время любимый – ныне гибель моя. В этой сумрачной комнате с убийцей нас двое:

Моё отраженье, да хохочущий я.

errol freed

Посмотреть другого пользователя:
https://vk.com/id