Кого добавила в друзья и на кого подписалась DELETED ",. Новые подписчики.

Для оперативного получения новой информации добавьте эту страницу в закладки. (На компьютере Ctrl+D)

Статусы пользователя:

Открытые анкетные данные ", DELETED:

Настало время закрепа.

Итак, я — автор цикла «Хтонь в пальто» (первая книга вышла, вторая должна выйти в конце июля, третья в процессе написания), это та моя группа, куда я складываю примерно всё, что делаю, минимально фильтруя. Поэтому контент по хтоням тут странный, фанатско-неканонный (сам себе не напишешь фанфик — никто не напишет), местами спойлерный; ищется по тегу #Хтонь_в_пальто@noteblue

Часть контента по хтоням имеет отношение к БКФ, большому канону фанфиков, с которым благодаря одному умному человеку можно ознакомиться здесь: https://nomdauteur.github.io/big_cannon_of_ff/ (не рекомендуется открывать с телефона, оно тяжёлое)

Также в группе лежит немало коллажей (которые назвать аэстетиками уже язык не поворачивается) по разным фэндомам. Они ищутся по тегу #визуальное@noteblue

А в данный момент я активно выкладываю сюда главы модерн-ау по рок-опере «Жанна д'Арк», которая пишется совместно с Шаманом в виде двух работ: «Сен-Пьер-де-Мини» с точки зрения Пьера Кошона и «Чёртов епископ» с точки зрения Джона Тэлбота. На фикбуке главы появляются сразу же, как пишутся, здесь — утром дня, следующего за днём написания. Ищутся по тегу #ЖаннаДарк@noteblue

Поддерживать меня через VK Donut ради текстов не рекомендую: в какой-то момент я начала бесстрашно выкладывать подобную дичь в открытый доступ и забросила закрытый; но если хочется просто донатить мне 50 рублей ежемесячно — you are welcome.

И не первоапрельская, а просто баловательная зарисовка в модерн-ау #Дьявол_и_Натали, где знакомство Юрия и Дьявола произошло сильно позже, чем в каноне. Идея, кстати, вовсе даже не моя.
***
Юрий никак не может привыкнуть к тому, насколько Дьявол горячий. Конечно, ему положено быть горячим: он всё-таки из Ада, — но во всех ли смыслах?.. Потому что он горячий во всех.

Юрий смотрит в его жёлтые глаза, заправляет за ухо его чёрную прядь, и Дьявол улыбается, обнажая клыки; и читается в этой улыбке: ну же, хватит стесняться!

Так страшно сделать шаг навстречу; так странно коснуться губами его губ и вспомнить, как впервые целовал Маргариту, едва ли понимая, что делает… И так легко перейти к поцелуям в шею, к руке, скользнувшей под свитер, к снятой футболке, к клыкам, прокусившим кожу на плече. Дьявол ведёт горячей ладонью по телу: касается ключиц, груди и рёбер, спускается по животу; расстёгивает пуговицу на джинсах, ширинку…

— Папа?.. — окликает знакомый голос, и Юрий, отшатнувшись, оборачивается. Как она так незаметно вошла?!

Ната — воплощённое непонимание, начиная с нахмуренных бровей и ужаса в глазах и заканчивая сжатыми кулаками: то ли бить собралась, то ли всё же бежать. Впрочем, Юрий чувствует, как его брови тоже сходятся на переносице: вокруг вовсе не спальня, а… заброшенный дом? Отколовшиеся куски стен, осыпавшаяся штукатурка, пустые бутылки, разрисованные стены — да и пол тоже разрисованный, они вон стоят точнёхонько в ярко-красной пентаграмме, блестящей, словно свежей.

…Неслучайно и не словно, да?

Первым тишину нарушает Дьявол — ухмыляется:
— Как неловко вышло. — И, обняв Юрия за поясницу, целует в висок прямо на глазах у Наты.
— Папа, — неуверенно начинает та, куснув себя за костяшку, будто желая убедиться, что это не сон, — а ты ничего не хочешь объяснить?..

Юрий открывает рот и тут же закрывает: ему ли объяснять? Он бы с радостью послушал, как и почему они оказались в заброшенном доме!

— Я всё объясню, — успокаивает Дьявол. — Твоя дочь вызвала меня, а поскольку в момент вызова мы были довольно близки…
— Ты спишь с Дьяволом?! — Ната нервно смеётся. — Ладно с мужчиной, но с Дьяволом?!

Зная, что не обязан чувствовать себя виноватым и тем более оправдываться за выбор, Юрий всё равно отводит глаза. Давно следовало поговорить — хотя бы намекнуть невзначай: у меня кое-кто есть. Ната умная, она бы вряд ли удивилась тому, что через десять лет после смерти жены, её мамы, он захотел попробовать новые отношения. Но он стыдливо молчал и Дьявола приводил в те часы, когда Наты не было дома, а если сам к нему уезжал — отговаривался делами.

И вот теперь приходится стоять в красной пентаграмме и краснеть.

Дьявол цокает языком:
— Обижаешь! Я бы на твоём месте был больше возмущён, если бы мой отец спал с каким попало мужчиной. А с таким, как я, спать не зазорно.
— Но вы Дьявол!
— Ты думаешь, я не способен сексуально удовлетворить взрослого мужчину?

Вспыхнув, Ната отходит, почти отпрыгивает к рюкзаку у стены; вытаскивает бутылку, поясняет, избегая смотреть в глаза:
— Это растворитель, я сейчас разрушу пентаграмму…
— Не надо, — качает головой Дьявол, переступая линию, — она меня не удерживает. В следующий раз подготовься тщательнее: ритуал призыва верный, а вот защита хромает.

Кажется, Ната шипит что-то сильно нецензурное, то, что дети обычно не говорят в присутствии родителей, а родители — в присутствии детей. Как она выросла, как обнаглела — и какой же страшный у неё переходный возраст! Разве подростки призывают дьяволов?..

Но раз она решила призывать, надо обязательно обсудить, как определять достоверность источников информации! Вдруг в следующий раз нацелится не на Дьявола?

— Может, — облизнув губы, хрипло предлагает Юрий, — мы как-нибудь сходим в кафе? Раз уж это знакомство не задалось, познакомимся ещё раз.

И, опомнившись, застёгивает джинсы.

Оно куда-то сюда и сюда, видимо. Ничего не пропагандирую, всех осуждаю и так далее. Если где-то косякнула — стукните меня.
***
Яна идёт на станцию встречать Фросеньку — как обычно. Не менее обычно ворчит, что если бы Добинск или Малиновск был нормальным городом, а не вот это всё, то и встречать бы не приходилось.

Но это на самом деле для вида. На самом деле Яна очень любит встречать Фросеньку со станции.

И вовсе не потому что к тому времени, когда Фросенька добирается до Добинска или Малиновска, у Яны затекают ноги и пятая точка, так что возможность размяться подворачивается очень вовремя. Просто... просто...

Нет, всё непросто, поэтому Яна старательно об этом не думает. Она вообще-то администратор и ученица сферического психоаналитика (иногда, о ужас, консультирующая) и вдобавок студентка московского вуза, в её обязанности не входит самокопание. И без того рехнуться можно — если она ещё не.

Иногда всё указывает на то, что да.

***

Яна идёт на станцию встречать Фросеньку. Сегодня нечётный день, а по нечётным дням это делать особенно приятно.

Во-первых, по нечётным дням в Добинске или Малиновске открыта кофейня, где продают кофе самой разной степени ужасности... то есть сладости, и можно взять что-нибудь на работу, чтобы было не так скучно сидеть. Не хочешь кофе — бери чай или какао; зашла перекусить — вот тебе булочка, пирожное или кусочек пирога, есть даже несладкие, честно-честно. Ну или хоть котика белого погладь, зря он, что ли, возле ноги трётся?

А во-вторых, по нечётным дням дорога до станции становится в два раза длиннее — и дорога от станции, соответственно, тоже. Они с Фросенькой идут рядом в два раза дольше; в два раза дольше говорят о всяких пустяках, ни в коем случае не о работе и почему-то никогда — о личной жизни. Не то чтобы Яна хотела знать о личной жизни Фросеньки; хотя...

Да мало ли чего хотела бы Яна.

В кабинете спасает рабочий настрой и субординация, которую Яна пытается соблюдать — не требуя этого от Фросеньки, потому что дело, конечно, не во Фросеньке, у Фросеньки-то всё хорошо.

Вне стен кабинета не спасает ничего, потому что их отношения сразу становятся непонятными: то ли они слегка знакомы и поэтому вежливо поддерживают разговор, то ли они знакомы чуть лучше и поэтому не против поговорить, то ли долгая дорога просто располагает к болтовне — не молчать же, в самом-то деле?

Но Яна всё равно с радостью ходит встречать Фросеньку — вовсе не потому что боится, что Фросенька заблудится. Хотя бы это Яна готова признать.

***

Яна встречает Фросеньку на станции. По случаю почти летней погоды Фросенька одета в какое-то совершенно воздушное платье, переливающееся на солнце, будто крылья стрекозы. «И не холодно ей?» — удивляется Яна, по случаю всё той же летней погоды сменившая куртку на рубашку, но в остальном не ставшая рисковать: джинсы и футболка — лучшая одежда на все времена.

Судя по безмятежному виду, не холодно. Судя по фиолетово-синим пятнам на руках — ещё как.

Они заходят в кофейню, где Фросенька сначала играет с белым котиком, а потом берёт кофе со взбитыми сливками, маршмеллоу и сиропом — как обычно. Яна покупает четыре порции пирога: интуиция (или жизненный опыт) шепчет, что под вечер могут нагрянуть гости.

А если не нагрянут, они с Фросенькой разделят оставшуюся порцию пополам. Как положено — вилкой и ножом.

На середине пути, допив кофе, Фросенька признаётся, что хочет поскорее в приёмную и горячего чаю, потому что забыла куртку, а возвращаться было поздно: опоздала бы на электричку, а следующая только через сорок минут.

Яна отдаёт ей рубашку — надеясь, что это ни в коем случае не будет выглядеть двусмысленно, ведь Фросенька — разумная девушка, далёкая от гендерных стереотипов.

Или, наоборот, надеясь, что именно двусмысленно это и будет выглядеть.

***

Клиентов сегодня толком и нет, так что и Яна, и Фросенька утыкаются в конспекты, каждая — в свой. Но если у Фросеньки, судя по сосредоточенному взгляду и периодическим пометкам карандашом, всё идёт неплохо, то Яна свою внимательность никак не может поймать за хвост и вернуть на место. Будто внимательность — родственник того шестилапого шакала, который периодически сюда забегает: его тоже поди поймай и удержи.

Потому что Яна вместо конспекта смотрит на Фросеньку. Хочется надеяться, что действительно «смотрит» или «косится», а не «откровенно пялится», но... Но как тут не пялиться, когда волосы у Фросеньки собраны в аккуратную косу, когда платье переливается даже в свете обычных ламп, когда простенькие феньки кажутся верхом совершенства — до того удачно подобраны цвета.

Когда, в конце концов, рубашка Яны — всё ещё на Фросеньке. То ли не согрелась, то ли забыла отдать, то ли... Это ведь ничего не значит, правда?

Школьные годы — да и нынешняя учёба в университете — научили при каждом подозрительном шорохе мгновенно притворяться занятой делом. Поэтому, как только Фросенька поднимает голову, Яна успевает перевести взгляд на конспект и даже что-то прочитать — но, увы, не запомнить.

А потом снова сидит и смотрит — то есть откровенно пялится. Давайте называть вещи своими именами.

***

К сферическому психоаналитику снова приходит Редактор. Яна отдаёт ему четвёртую порцию пирога (вот чувствовала же!), ставит чайник (вдруг на этот раз обойдутся без коньяка?) и, откинувшись на спинку стула, устало глядит в потолок. Голова гудит, в глаза будто песка насыпали; давно пора завести капли, но с такой жизнью попробуй вспомни, что надо зайти в аптеку, не в момент, когда аптека уже закрылась.

Фросенька встаёт с кресла. «Наверное, за чаем», — лениво думает Яна. Но на стол, совсем рядом с Яной, ложится листок, и Фросенька, отпрыгнув к двери, исчезает на улице.

Первое, что замечает Яна, — вещи на месте; значит, сейчас вернётся. А второе — какой у Фросеньки приятный округлый почерк.

«Яна! Я не позволю себе произнести это вслух, я и пишу с трудом, потому что такое невообразимо наглое признание не сочетается с тем уровнем профессионализма, которого я стараюсь достигнуть. Ты мне нравишься, причём давно. Я надеялась, что чувства пройдут, ведь я не хочу обременять тебя...»

Дальше Яна не читает: буквы плывут перед глазами. Она нравится Фросеньке? Она?.. Обратное как раз неудивительно, ведь Фросенька, ну, это Фросенька, как она вообще может не нравиться, а вот...

Погодите, застенчивая Фросенька первой призналась в чувствах? Нет, в принципе, после того как она пила коньяк с Редактором... Но она — взяла и призналась, пока Яна тут сидит?

Яна тут сидит — а там, снаружи, наверняка похолодало к вечеру. И пускай у Фросеньки рубашка...

Как бы сейчас не помешал совет! Но зря она, что ли, иногда консультирующая ученица сферического психоаналитика, своих мозгов не хватит? Да и что тут можно посоветовать, кроме поговорить словами через рот?

Яна потирает глаза и решительно выходит на улицу. Для того она, что ли, постоянно встречает Фросеньку на станции, чтобы теперь молчать?

Пока автор пишет аннотацию к первому сезону приключений Андрюхи и Славки, Псевдоним Автора пишет фанфик на эту тему.

#фанарт@verbum_dictum

Вавилонская башня | C. de F.

В одной из версий нашего прекрасного и неповторимого мира в конце притчи о Вавилонской башне непременно добавляли: «Так Бог создал лингвистику». В вольной трактовке полагался еще вывод, что инженерное дело — плод человеческой гордыни, а вот языки «спущены сверху» и их нужно чтить в исходном состоянии. Говорили здесь на чем-то архаичном, внести новые идеи в науку решался не всякий, у кого они появлялись, — мир как мир, его вполне можно без существенной разницы спроецировать на какой-нибудь островок культуры нашего века.

Однажды, как часто бывает, два параллельных мира наслоились и их направляющие вектора — люди, активнее всего себя проявляющие, — решили поговорить. Им обоим казалось, что друг друга и речь чужую они знают всю жизнь, — вот только померещилось почему-то, что один учит другого теологии:
— …Так была создана лингвистика, — закончил наиболее почтенный из двоих и торжествующе посмотрел на собеседника. Тот поерзал на стуле, откашлялся и выдал:
— Это лишний раз доказывает, что бог нерационален.
— То есть как? — опешил наставник. — Зачем быть рациональным Всемогущему?
— Чтобы мир работал без перебоев, — бодро отрапортовал ученик, даже после смешения пространств не забывший, что в его жизни существовала такая вещь, как программирование. — А нерационален он потому, что наделил людей лишним громоздким свойством на вечные времена, когда можно было один-единственный раз сдвинуть пару переменных.
— Убить всех строителей, что ли? — испугался богослов, каким-то образом продравшись сквозь неоформившийся кусок нового языка.
— Достаточно просто чуточку сместить цель, — зевнул юный спорщик. — Вполне мог бы внушить архитекторам, что высокой башни с фигуркой какого-нибудь внеземного существа наверху более чем достаточно… И затрат меньше. Они бы купились.

Ошарашенный наставник мог бы спросить, в каком кошмаре юноша увидал такое сооружение, а тот успел бы послать его, скажем, в Питер, к ангелу на шпиле, но миры решили разойтись раньше срока, и некорректно завершившийся процесс разбросал частички разума двух собеседников по времени и пространству. А у того, кто в эту эру занимал пост властелина миров, так и отдавалось в ушах: «Мог бы… Вполне мог».

Можно было не плодить языков, не колоть вселенных, не вмешиваться в работу программы во время компиляции… Будь его воля — и вторая числовая ось уйдет в небытие. Но хорошим программистом создатель не был — рановато начал существование. И никакой гениальный повелитель машинного кода не сможет по-настоящему обработать бесконечность, помноженную на себя бесконечное множество раз.

А лингвистику он действительно создал. Сначала это была увлекательная игра — баланс отличия и сходства, хитрая комбинаторика путей от одного к другому через десяток никак, казалось бы, не связанных понятий, расчеты на бесконечной ленте прошлого и будущего (какой-то математик потом раскусил его и даже попытался считать таким же способом — а потом люди превзошли создателя еще и в этом). Потом стало понятно, что ничего идеального, как и всегда, не выйдет, и люди получили полуобработанную систему — которой можно было не делать.

Бог лучше людей только тем, что ему подвластно время. Если уж два мира, схлопываясь, все равно растерли в труху всех, кто оказался на грани, с таким же успехом можно пойти немножко подальше и уничтожить все остальное. Упрекать будет некому — и всегда можно оставить себе один-единственный язык посложнее, чтобы никто не докучал общением.

…И заговорили люди на шекспировском английском, самом легком из возможных вариантов. Башню назвали от большого ума Тауэром, но узников в ней никогда не держали: теперь все люди друг друга понимали и вполне могли построить утопию. Жизнь на Земле, правда, как-то быстро вымерла от полного соответствия идеалу. Но некому было на это жаловаться.

#Псевдоним_Автора@interstellarcity #научная_фантастика@interstellarcity

Властелин мира | C. de F.

Ты несешь мир на левом плече
и шагаешь неровной походкой.
Ты внутри
совершенно холодный
и вовне
очевидно ничей.
Твоя ноша кривит тебя вкось:
тяжела воплощенная вечность;
ты давненько не сверхчеловечен,
ты сутул: сам себя перерос.

Если дрогнет, изнывшись, плечо —
в мире что-то завалится набок;
ты бы бросил
(и бросился),
кабы
не берег его так горячо,
кабы мир был бревном в пару тонн,
неподъемным,
непонятым грузом...

Нет;
и ты не разломишь союза —
и дойдешь.
Что с ним станет потом?

#Псевдоним_Автора@interstellarcity #стихи@interstellarcity

Интернет | Nom d'Auteur

– Я живу в спальном городе где-то в тысяче километров от тебя... Так забавно. Слушай, проблемы с родителями. Пустишь переночевать?
– Конечно, заходи.
Стук в дверь. Лицо угрюмое, волосы взъерошены:
– Опять рекламу по каналу для людей пускают, идиоты. Чуть не укачало.

Бесплатные телепорты – зло. Конечно, целый мир все равно у твоих ног, конечно, резервные копии все равно остаются на входе, и чинят их все еще мгновенно, но эти двери открыты для всех... На прошлой неделе я летел с работы в одном вагоне с криптовирусом. Отделался лёгкой тошнотой, да мысли иногда вверх ногами всплывают, но все равно неприятно. А ей вот, видимо, рекламу в мозги пустили. Новички какие-то, что ли? Ну не работает это так, навязчивый поток информации не становится полезнее от того, что идёт напрямую в сознание. Мутит только при виде рекламируемого продукта. А запрограммировать пассажира на покупку нужной марки... Да, я знаю кое-что по теме, но не собираюсь делиться годами накопленным опытом.

Я иду на кухню, ставлю чай с лёгким очищающим эффектом – она вроде не из тех, у кого от него амнезия. А то объясняй потом, что пешком от меня не дойти.

Я еще помню, как все начиналось, и она помнит. Два-три кристалла с исчезающими и появляющимися вновь дырами на решётке в одной захудалой лаборатории, миллиарды долларов на исследования, столько же – на технологию печати человеческих тел, и вот уже нет разделяющего нас расстояния, и вот уже не получается судить ближнего по обложке. Я читал книги, написанные, когда мне было десять. Там это называлось – «Интернет».

#Псевдоним_Автора@interstellarcity #научная_фантастика@interstellarcity

Сверхнепроходимость | Nom d'Auteur

«Наш мир был создан дней за шесть…» – напевал младший стажер Редакции Реальности, жизнерадостно отдраивая небесный купол перед рассветом. Эта обязанность числилась за ним уже вторую сотню лет – ровно столько, сколько не выходили из моды неземные зелено-фиолетовые оттенки подсвеченных шумными столицами небес, коктейль «Световое загрязнение» и аттракцион «Озоновая дыра». Злые языки твердили попеременно, что товарищ халтурит и что он скоро протрет небо до дыр, с единственной неизменной целью – освободить его от этой обязанности и проползти на брюхе в Редакцию. А полная должностная инструкция младшего стажера могла два раза опоясать земной шар, и это еще мелким шрифтом. Нанимаясь на должность, он был нижним в иерархии Редакции, но с тех пор утекло столько осадков, что появившиеся уже при нем посты самого младшего стажера, стажера младше некуда и стажера вечно молодеющего – особенно последняя – стали считаться очень и очень почетными.

Из Редакции не уходили в отпуск даже в связи с переездом в иной мир, а заявления об увольнении не принимались, даже если религия не позволяла сотрудникам продолжать работу после смерти. Всегда надо было ухаживать за Костыльным лесом, охранять экосферу Большой лужи и справляться с бесконтрольно размножающимися мелкими, средними и ямайскими косяками (в редакции ходили длиннейшие легенды об особенностях меха этих зверьков, но проверять их попросту не оставалось времени), новых работников никогда не бывало слишком много, так что разбрасываться ценными кадрами в угоду халтурно заданным лимитам вместимости одного синего шарика было бы жирно.

«Тому, кто создал этот мир…» – привычно бормотал младший стажер, немного подкручивая гравитацию в тысяче точек земного шара одновременно: здесь чуть ослабляя, чтобы не разбить об асфальт несколько килограмм очень ценных мозгов, там чуть усиливая, чтобы сосулька упала раньше, чем под ней окажется не менее важная голова. Он никогда не допевал песню до конца, потому что вся Редакция была солидарна в вопросе, что именно следовало бы сделать с тем, кто это все создал.

#Псевдоним_автора@interstellarcity #юмористическая_фантастика@interstellarcity

Посмотреть другого пользователя:
https://vk.com/id